© Wolkenkuckucksheim - Cloud-Cuckoo-Land - Vozdushnyi zamok 02/2003

8 год издания, номер 2
март 2004 г.

___Оксана Махнева
Екатеринбург

Общество в творчестве Клода-Николя Леду

		Ошибки архитектора вечны. К.-Н. Леду На примере трактата «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству» мы можем убедиться, как глубока взаимосвязь между обществом и архитектурой. Что должна и может делать строительная культура для культуры жизни? Именно этот вопрос задает себе французский архитектор Клод-Николя Леду. Он неразрывно связывает в своем трактате «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству» (1804) жизнь общества и сооружения. Именно архитектор должен стать учителем жизни и его сооружения должны помогать испытать отвращение к пороку и уважение к добродетели. Его книга не только кладезь информации о его творчестве, не только простой теоретический трактат. Это самостоятельный шедевр искусства, славящий архитектуру, энциклопедия и “перспективный” вымысел, предназначенный для образования молодых художников (“детей Аполлона”, бога поэзии), одаренных благородным вкусом. Архитектор выступает в роли просветителя, говорящего языком геометрических символов. Леду понимает, что памятники, посвященные добродетелям, трогают сильнее любого законодательного текста.
		Леду напоминает, что самое ничтожное сооружение способно стать образцом верной пропорции. «Если он Архитектор, он не перестанет им быть, строя дом лесоруба». Архитектор «призовет силы неба слиться с повседневными потребностями» (К.-Н. Леду, 1997. с. 241). Клод-Николя Леду построил Королевские Солеварни (Арк-и-Сенан, Франция).Это предприятие по изготовлению соли стало материальным воплощением утопических идей архитектора, однако, не в полной мере. Дело в том, что К.-Н. Леду создал в своем воображении «вторую половину» этого полукруглого города. Нереализованная часть города включает в себя дворец наслаждений – Ойкему, Дворец Умиротворения, Дом для Игр. Леду старается организовать досуг рабочих солеварни таким образом, чтобы сами здания напоминали о морали и сохраняли здоровье населения. Именно описанию этого утопического города преимущественно посвящен трактат Леду. Это описание очень богато метафорами, изобилует мифологическими образами, символизирующими различные явления. К.-Н. Леду – приверженец сенсуалисткой философии архитектуры. Стиль рококо представляется ему слишком холодным для морализаторского направления в искусстве. «Возвращение к истокам»-греческий вкус и простые эффекты взаимодействия объемов позволяют Леду создать свой собственный стиль, о котором он говорит в своей книге. Автор рассуждает о человеке, об облагораживающей роли искусства взволнованным, романтическим слогом, который мало сочетается со строгостью его сооружений. Леду сострадает жителям больших городов. Он говорит, что такие города – средоточия всевозможных бед, порожденных излишествами. Архитектор, или, быть может, писатель? Леду предлагает нашим взглядам ужасное зрелище игорного притона, ломбарда. Он описывает небольшие сценки и его описания очень убедительны. Они правдивые и фантастические в одно и то же время. За спиной у несчастного, курящего опиум в притоне, мы видим саму Извращенность, описанную детально, вплоть до зеленовато-землистой кожи и гнилостного дыхания. Вместе с тем описание семейных раздоров, злых поступков, коварства людей пронизано состраданием к ним. И архитектор Леду заставляет понять, что единственная цель его искусства-спасти людей, облегчить их жизнь. «Архитектор обнимает колени Минервы, творит свою молитву; он услышан; он вдохновлен. Подобно нашим современным Эскулапам, он ощупывает вену [...] перед тем, как прописать лекарство.» (К.-Н. Леду, с. 143) Итак, жизнь общества управляет творческими импульсами архитектора. Будущее для Леду- облагораживание общества и Архитектор в авангарде этого процесса. «Вот, вот то, что может Архитектор [...] он заставляет любить добродетель и ненавидеть преступление.» (К.-Н. Леду, с. 372) Леду придает огромное значение связи Архитектора и произведения. Ведь сам творец-часть общества. Значение Архитектуры как каменной летописи человечества Архитектор передал в следующих словах: «Помните, что не узнают Ахилла без Гомера, и что самая большая часть богов была бы забыта без собранных Архитекторами мраморных аллегорий.» Леду подчеркивает независимость архитектурного творчества, его первенство в отношениях с политикой. Иногда его слова об «администраторах» насмешливы, иногда он с грустью говорит о неспособности любой власти поддерживать истинный вкус. «Есть министры, чтобы заставлять смеяться народ и заставлять плакать образованных людей». Он изучает человеческие слабости и предлагает применять это знание для воспитания архитектурой. К.-Н. Леду делает зарисовки из жизни общества, которые становятся для него источником вдохновения. Он описывает трудности архитектора-творца, живущего в условиях несовершенного социального строя. Он приводит пример с планом театра. Молодые архитекторы (выдуманные персонажи), движимые желанием облегчить жизнь людей, вынужденных толкаться в «овечьем загоне, неизвестно почему называемом партером», предлагают усовершенствованный план театрального здания. Ложи и партер были устроены таким образом, что видеть представление и слышать звук возможно было с любого места в зале. Однако, когда молодые художники приносят свои чертежи на суд министра, их ожидает разочарование. Дело решает фаворитка, которой не понравилось предлагаемое чертежами «равенство» аристократической публики и простого народа. Действительно, чем меньше выгодных мест, тем престижнее ими обладать! А решение, предлагаемое архитектором, словно лишает привычных привилегий определенную часть общества. В результате дама «вынуждает решение упасть к ее ногам» и очевидная польза отвергнута по прихоти тщеславия. Так много зла, восклицает Леду, может причинить один владыка, забывший о справедливости в угоду сластолюбию.
		Описывая эпизод с театром, Леду описал собственный опыт создания театров в Марселе и Безансоне. В этой области Леду стал новатором, впервые построив партерный театр. Он описывает ход своей мысли, он заставляет нас увидеть притиснутых к друг другу людей, от тесноты «потеющих кровью». С насмешкой он говорит о неуклюжих декорациях, о плохо размещенном оркестре. Из-за этого многие люди вынуждены покидать представление, оглушенные музыкой, измученные теснотой... Но вдруг автор слышит на улице шум толпы, пронзительный крик. Откинув край покрывала, отделяющего пространство ложи от улицы, архитектор видит бродячих актеров, дающих свое представление среди толпы. И здесь, в этой толпе, обступившей комедиантов, каждый может видеть спектакль и слышать музыку. Это зрелище вдохновляет архитектора на создание полукруглой системы лож, на расчет местоположения авансцены, оркестра, партера с учетов визуальных лучей и акустики. Так явления повседневной жизни заставляют архитектора задуматься и искать решение. Леду видит в архитектуре средство организации жизни общества, средство воспитания людей. Он предлагает, например, увековечить добродетели знаменитых женщин, воздвигая им памятники. Он отводит женщинам значительную роль во всем, в любой деятельности. Для него женщина, женский характер обладают удивительной силы «воспитательным» воздействием. «Им мы обязаны нашими добродетелями» говорит Леду, и отождествляет ионический архитектурный ордер с женской фигурой, где каннелюры-складки одежд, а капители – волосы. Итак, служба обществу – вот долг архитектора. Он устраивает жилища в зависимости от интересов, желаний, профессии человека. Дом химика отличается от дома механика. В доме ученого мало мебели, но много книжных шкафов. «Простой фасад соответствует скромности человека, обращающего всю свою славу на пользу ближних» (К.-Н. Леду, с. 113). Архитектор, ответственный за столько частных жилищ, становится толкователем нравов. Здесь архитектура-слепок общества, его среда обитания, следующая своей формой социальному содержанию. Поэтому для Леду нарушение требований истинного вкуса- преступление, неизбежно влекущее за собой порчу нравов, ибо тогда человек во всем следует правилам, заданным безвкусной формой. Для Леду произведения дурного вкуса это преступления архитектора против человечества. Полет воображения архитектора рисует ему все страны мира: Польша, Спарта, Россия, Испания, Португалия, Германия, Швеция, Англия, Турция, Перу, Монголия...и еще о многих говорит автор. Степени свободы различны в каждой стране, деспотизм повсюду проявляет себя в большей или меньшей степени. Архитектор рисует пример Обители- маленькой модели идеального общества, состоящего из шести семей. Они «жили вместе в тиши деревьев», у каждой было все необходимое, огороды, сады, возделанные поля. Они жили в окружении всех добродетелей и не имели никакого представления о зле. Потом появляются современный философ, экономист, начинаются дебаты, счастье бежит...и молодые отшельники, живущие в обители, покидают ее... Но оно остается, это укрытие добродетелей, и архитекторы возводят его вновь и вновь. Вдохновленный идеями Руссо, друг поэта-певца природы – Делилля, Леду видит высшую мудрость в том, чтобы прислушиваться к природе. Жизнь вне городов-естественные желания и потребности, спокойное ежедневное исполнение своих обязанностей, невинные развлечения... «нужно утаптывать тропинки праздности, чтобы защитить жителей от сопровождающих ее пороков» (К.-Н. Леду, с. 369). Он изображает нам сцены безмятежного отдыха сельских жителей: спортивные состязания, бой петухов, танцы... Утопия, основанная на опыте архитектора-автора, всегда лиричного в своих воспоминаниях, великолепно раскрывается в проекте идеального города Шо, желаемого расширения солеварни, промышленное сердце которой он создает. Следуя предписаниям физиократов, Леду настолько же соглашается с важностью развития сельского хозяйства, насколько с важностью развития промышленности и коммерции. Итак, его город, широко открытый для деревни, порождает на своей периферии или в окрестностях множество проектов деревенских домов искусной архитектуры – реминисценция сети палладианских вилл Венеции. Некоторые сооружения обладают характером символов. Так, мост через реку Лу это одновременно порог, который пересекает путешественник на пути в Долину Любви.
		Убежище Бедного – только небо над головой – символ бренного человечества перед лицом могущественной природы. Кладбище города Шо – планетарная система – рассуждение о неизбежной смерти и вечных ценностях. В главе, посвященной описанию кладбища, архитектор у Леду уподобляется Творцу. Окруженный вихрями, он творит из хаоса, в который погрузился прежний несовершенный мир, новую жизнь. Бережное отношение к человеку, внимание к его потребностям сочетаются у К.-Н. Леду с внимательным отношением к природе. Автор напоминает, сколь многим человек обязан миру животных. Стремление существовать в гармонии с природой особенно распространено в наши дни. Архитектор описывает конюшни, с возмущением говоря об опасностях, которым подвергаются лошади в неудобных помещениях. Творчество Леду отличает доброе отношение к людям, к животным, к жизни. «Архитектор должен быть чист, как его произведения» (К.-Н. Леду, с. 327). Если Архитектором движет тщеславие, говорит Леду, или зависть, это чувство неизбежно отразится в его произведениях. Архитектор должен быть образован и знать о значениях геометрических фигур, значениях, сложившихся за века. Например, куб, квадрат – это символ неизменности, говорит Леду. Немедленно он связывает этот символ с общественной моралью, напоминая, что греки называли квадратным человека, которого невозможно было отклонить от пути добродетели. «Леду мечтает о возрождении общества посредством нравственной или “говорящей” архитектуры, волнующей и воспитывающей восприятием образов, построенных форм, и осмысленного пространства» (Д. Рабро,2003). Важность архитектуры как воспитательного начала Леду подчеркивает, говоря: «Сказанное вслух забывается или не принимается в расчет, увиденное глазами формирует решение» (К.-Н. Леду, с. 313). Автор отождествляет здание с человеком. Когда душа безмятежна, все черты лица и линии тела в состоянии отдыха, и то же относится к выражению каждого здания. Если требуется представить спокойствие внутри, внешность должна говорить о «спокойствии и нежной гармонии». Вот почему «Архитектор действительно в затруднении, если он обязан строить логовище пиявки, насосавшейся человеческих соков» (К.-Н. Леду, с. 290). Леду предлагает писать на стенах общественных зданий изречения, напоминающие об основных заповедях, о долге милосердия. «Если Архитектор смягчает боль, если он украшает хижину бедного, если он улучшает жребий малых, умножает наслаждения великих; если все поверхности, им декорируемые - верные зеркала, отражающие его душу, взгляните, что может выиграть человечество» (К.-Н. Леду, с. 190). Леду посвятил свой трактат Александру Северному – русскому императору Александру I. Знаменателен и текст посвящения, и наименование коллекции гравюр. Оно отождествляет архитектуру с жизнью общества. «Коллекция, соединяющая все типы зданий, ставших неотъемлемой частью социального строя.» Посвящение же выявляет взгляд Леду на власть и ее назначение. Его Величеству, Императору Всея Руси. Скифы, атакованные Александром Македонским среди заселенных ими пустынь и скал, сказали этому завоевателю: Ты, значит, не бог, потому что причиняешь зло людям! Все люди Земли скажут Александру Северному: Вы человек! Потому что Вы хотите улучшить общественный порядок, который поможет людям обрести счастье. Я имею счастье с самой почтительной признательностью состоять Вашего Императорского Величества смиреннейшим и покорнейшим слугой Леду Кроме того, творчество Леду остается непонятым, если мы не связываем его с тем, что пережил художник, добившийся от самого короля политического доверия: сначала когда Людовик XV ему заказывает строительство королевской Солеварни, затем когда Людовик XVI доверяет возведение стены Откупщиков Налогов - перед периодом немилости! «Явление» творения постоянно присутствует в мыслях Леду. Он стал реформатором в области полного возрождения архитектурной эстетики и ее роли в художественной и социокультурной политике Королевского Строя в состоянии кризиса. Леду остается актуальным, благодаря внутренней правдивости его творчества. Современные успехи Леду: построенные в XX в. мастерская обручей, мастерская лесорубов, дом директора Источников Лу. Итак, город Шо – модель общества в творчестве Клода-Николя Леду. С одной стороны, это общественные здания, обычные в жизни города: церковь, рынок, биржа, приют, гостиница, общественные бани, школа и дома для игр и отдыха, и к ним присоединяется вместилище некоторых профессий или ремесел, проекты деревенских домов, т. к. автор стремится к гармонизации отношения город/деревня.
		С другой стороны, город будущего требует ряда типов общественных зданий небывалых назначений и форм. Истинно революционные монументы в смысле эстетическом и социальном таковы: Мироносец, Дом единения, Панаретеон, Храм Памяти, Ойкема и, несмотря на опасность своего функционального назначения, Пушечный завод, завершающая иллюстрация книги. Эти здания посвящены законам, объединенной или академической жизни, правосудию, уравновешивающей роли женщины в обществе, мирному пребыванию лучших, любви и управлению чувственной и общественной жизнью, политическому ясновидению. Они олицетворяют идеал социальных отношений, которые должны руководить ролью искусств и законодательства, смущенных при дурных, нецивилизованных нравах общества. Такова, согласно Леду, ответственность, неотделимая от карьеры архитектора, посвященной общественному благу. Книга Леду по сей день остается источником идей, жизненно важных в аспекте гармонизации строительной культуры и культуры жизни.
		Литература К.-Н. Леду. Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству. Даниель Рабро. Введение. Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству (в русском переводе). Béatrice Didier. Ledoux écrivain. Nature et architecture parlante: Soufflot, De Wailly et Ledoux touchés par les lumières. Actes du Colloque Soufflot et l’Architecture des Lumières. Colloque international du CNRS organisé par L’Institut d’Histoire de l’Art de l’Université de Lyon II. Lyon, 18-22 juin 1980. Responsable scientifique du colloque: Daniel Ternois. Responsables scientifiques de la oublication: Monique Mosser, Daniel Rabreau, assisté de: Jean-Hugues Piettre. GHAMU (Groupe Histoire Architecture Mantalités Urbaines) 2e édition Ecole-Nationale supérieure des Beaux-Arts, Paris, 1986. Pp. 252-259. Daniel Rabreau, Claude-Nicolas Ledoux (1736-1806), L'architecture et les fastes du temps, Annales du Centre Ledoux, tome III, William Blake & Co. Edit. / Art & Arts, 2000. 438 pp., 302 ill.

feedback		8 год издания, номер 2 март 2004 г.