Есть теоретическая проблема, когда интерпретируют неиспользованные здания как произведения архитектуры, не занимая преспективу историка. С Витрувия произведение архитектуры должно быть определено для использования; использование (utilitas) является одной из необходимых предпосылок. Соотношение между архитектурным произведением и его предусмотренным использованием образуется общепринятыми критериями, заимствованными из исторического и жизненно-практического опыта. При этом образцы человеческого творчества ставятся в отношение к пространственно-геометрическмс образцам.
Однако, при тщательном рассмотрении нельзя оценивать предусмотренное использование только на основе геометрических фактов. Знаменательные отклонения от испытанных моделей – значит, оригинальные решения – привели бы лишь более или менее калькултрованным предположениям относительно использования. Использование есть только в длительном настоящем, в будущем оно существует исключительно как потенциальность. Единственной возможностью получить квалифицированные высказывания об использоввании здания, являющиеся неисторическими, это его использование.
Вероятно, можно распутывать парадокс интерпретации архитектурного произведения ‚без использования’ только при помощи вышестоящего контекста скрытых использований, квалифицирующих ‚неиспользованное’ здание как произведение архитектуры.

Статья на немецком языке

Теория символов позволяет освоение познавательных размеров архитектуры. Теоретический доступ через системы символов архитектуры и лежащие в их основе процессы знаков может показать, каким разнообразным способом интерпретация влияет на обращение с архитектурой – не только, как нужно было бы ожидать, при интерпретации сооружений, но также в процессах проектирования и оформления и в использовании зданий. В связи с теоретическими соображениями Нельсона Гудмана автор статьи исследует роль интерпретации на примере проектирования зданий, выполнения строительных работ, использования зданий и их интерпретации как произведение. Исследование показывает, что наше обращение с архитектурой обусловлено интерпретаторскими процессами. Однако, эта познаваемость символов в архитектуре одновременно указывает также на связь знания и понимания. Теоретическая основа символов поясняет, почему также системы символов архитектуры могут считаться формой знания и вносят вклад в наши обширные процессы познания.

Статья на немецком языке

Эта цитата из "Собора Парижской Богоматери" Виктора Гюго является основной мыслью соображений автора.
"Это" – типографское искусство –относится к убытку контроля над содержанием и суверенитетом интерпретации. Здание теряет свою функцию как книгу человечества и тем самым как уровень интерпретации. Эта потеря изменяет интерпретацию архитектуры и саму архитектуру.
Автор пытается анализировать, что сам акт „интерпретирования“ обозначает, и что интерпретация объекта вызывает в объекте. При этом интерпретация понимается как процесс для использования информации, причем любая возможная интерпретация рассматривается как допустимая интерпретация пространства интерпретации.
Что происходит при интерпретирования объекта? Как изменяется "пространство интерпретации", включающее в себя все возможные интерпретации, и как изменяется отношение между объектом и интерпретацией?
Эти постановки вопросов рассматриваются существенными для интерпретирования и образуют основу настоящей статьи.

Статья на немецком языке

Для культурных феноменов в культурных науках используются различные рамки интерпретации под названием cultural turn. В зависимости от выбранного направления (turn) можно интерпретировать также архитектуру по-разному. Подходит ли, в частности, образная парадигма для соответственного объяснения архитектуры? Образцы не являются никакой архитектурой. Но можно рассматривать сооружение и город альтернативно как архитектуру или же как образец. Чтобы понимать сооружение и город как архитектуру и равным образом как образец, нужно архитектурное образное понятие. На основании наблюдений графа Карлфрида фон Дюркхайма это понятие выводится из взаимодействия личной сферы пространства с реальными качествами пространства структурного и жестикуляционного вида. В отличие от других образцов „архитектурный образец“ не представляет никакую другую действительность, но является артикуляцией актуальной реальности, сценическим образом. В заключение автор спрашивает, в каком отношении стоит „архитектурный образец“ к другим видам образцов в архитектуре.

Статья на немецком языке

Общественнонаучное рассмотрение интерпретации архитектуры обычно стремится к обыкновенному светскому использованию и социальному освоению построенной окружающей среды. В противоположность этому автор настоящей статьи пытается описать архитектуру как социальную систему на основе системной теории Луманна. Нужно понимать программированное производство построенной окружающей среды (архитектуры) под системно-теоретическими знаками как суджение наблюдений (различений и наименований). В заключение ставится вопрос о проблеме отношения, о специфическом для функции средстве, а также об образованиях форм, произведенных архитектурой ее наблюдениями.

Статья на немецком языке

Если хотят интерпретировать архитектуру, то нужно сначала осознать, что такое архитектура. В данной статье автор представляет тезис, что вообще невозможно понимать архитектуру без описательного комментария, так как наше представление архитектуры учреждается текстами, моделями, фотографиями и фильмами об этой архитектуре, а не только ее "реальным" зрительным восприятием. Архитектура всегда питается также из общественных прений. Анализ прений пытается реконструировать эту вплетенность. В этом отношении аналитически квалифицированная интерпретация архитектуры прежде всего может высказаться о специфическом, историческом знании, позволяющем как строительство, так и восприятие архитектуры.

Статья на немецком языке

Интерпретация архитектуры зависит от того, что мы подразумеваем под интерпретацией и чем является архитектура для нас. Автор придерживается точки зрения, что архитектура не существует как автономная физическое существо, значение которого является предметом интерпретации по-разному квалифицированных интерпретаторов. Точнее сказано, утверждается, что архитектура является нефизическим конструктом (но не совсем интеллектуальным) конструктом, что нужно активизировать этот конструкт, для того, что он может возникать, и что есть более или менее правильные активизации, значение и глубина которых являются функцией четкости конструкта, в то время как компетенция интерпретатора обуславливает интерпретацию.
Тезис автора выдвигается как эксперимент мысли, основывающийся на логичном ряду вопросов и черпающий из мыслей Джона Дюи, Антонио Грамски, Раймонда Уильяма и Марко Фраскари. Короткими цитатами теории эпох Возрождения и барокко тезис ситуируется исторически. В заключение адаптируется семиотическая система символов Умберто Эко, чтобы таким обрзом располагать более точным методом артикуляции мыслей.

Статья на английском языке

В философии есть традиционные дебаты по „толстым и тонким концепциям мопальности”. Первые утверждают неотъемлемость фактов и ценностей на языковом уровне, последние основывают свою философию их отделении. На уровне аксиологии тонкие конциепции часто ссылаются на центральное значение или иерархию стоимостей, в то время как толстые концепции представляют гибкие и многообразные аксиологии.
Для интерпретации архитектуры анализ этих прений мог бы быть выгодным во нескольких отношениях:
На языковом аналитическом уровне, причем исследуется, вообще целесообразен ли обыкновенный образ интерпретации в блестящих архитектурных журналах, который описывает архитектурные факты по традиции тонких концепций без имплицитных моральных и эстетических суждений, а затем приходит к суждению. Или была ли бы сознательная толстая концепция альтернативой в языковой дискуссии?
По содержанию нужно выяснить, возможно ли перенести философские прения также на архитектурное понимание интерпретатора.
В дальнейшем автор занимается вопросом, могло ли бы подходить различение толстых и тонких концепций также для анализа языка архитектуры строящего архитектора.

Статья на немецком языке

Исследование архитектуры относительно ее семантической содержательности и последующая передача и объяснение полученных познаний начинается не только с ее воспринимаемости, но не позднее чем с селекции того, что считается достойным интерпретации и способным для передачи. Необходимое для этого приписывание архитектурной реальности как уникальный критерий оценки вследствие этого оказывается собственным актом интерпретации, становящимся учреждающим исходным пунктом того, что нужно понимать как архитектуру.
При этом функция тематизации далеко значительнее чем дискуссия по сожержанию с архитектурными возможностями интерпретации. Об этом свидетельствует разнообразие различных органов коммуникации – специальные журналы, журналы публики, фельетоны, туристические журналы – с их соответственно собственными целевыми группами и их приспособленными на это системами преференции и ценностей, а также семантический холизм в архитектуре („целое является больше чем сумма его частей“), и отсутствие фундаментального запаса архитектурных символов.
Наряду с конвенционализацией архитектуры, однако, существуют частично-общественные коды и символы, которые предложениями интерпретации всегда определяются коллективно как старания о дифференцировании. На этом фоне архитектурной герменевтике трудно, намерение которой является приводить аргументы „супра-диастратически“.
Таким образом авторы подчеркивают функционально-системный аспект интерпретации архитектуры, который в значительной мере состоит в том, чтобы не только описать архитектуру в различных общественных подобластях, но и сначала передать объяснения по архитектуре – включая при этом равное, а исключая иное.

Статья на немецком языке

Архитектура несомненно очевидна для общества, тем не менее, архитектура поддерживает необычное сопротивление к интерпретации. Много теорий интерпретации рассматривают сооружения по схеме пассивного текста и активных интерпретаторов, однако сооружение и его контекст не являются окончательными и пассивными, они ожидают общую категоризацию активными субъектами или общностями, которые со своей стороны уже являются совершенно окончательными. Как сооружения, так и интерпретаторы взаимодействуют один на другого в рамках общественных обнажений и причинных необходимостей. Интерпретации должны будить интерес в пределах размеров значения, которые не могут контролироваться ни архитектором, ни интерпретатором.

Статья на английском языке

Как мы воспринимаем архитектуру в научном контексте или в буднях? Наряду с физически-пространственными овладениями мы приближаемся к архитектурам в первую очередь в форматах языкового и визуального изображения. Эти различные процессы интерпретации описываются в настоящей статье как медиальные практики, чтобы таким образом подчеркнуть их функции, производящие значение и создающие мир. В своем восприятии и производстве архитектура уже всегда включена в медиальные связи. При этом интерпретирование представляется действием воспринимателей, учреждающих значения и таким образом варианты архитектуры в перформативных актах.
Целью изложений является теоретическая и направленная на представление реконцептуализация архитектурного интерпретирования между употреблением и чтением.

Статья на немецком языке

Интерпретация архитектуры – как любая интерпретация знаков – всегда передается языком. Фундаментальный доступ к миру, учреждающий коммуникацию, а также сам переданным коммуникацией, происходит в мышлении и разговоре. Как основывающий смысл конститутивум интерпретации можно добиться индивидуальности, причем также архитектуре индивидуально придается смысл каждым, кто сталкивается с ней – либо наблюдателем, либо пользователем, либо жителем –, то есть, она интерпретируется как строящим, так и пользователем и соответственно воспринимателем. Интерпретация подвергает архитектуру сомнению в смысле, что ей ставятся вопросы. С вопроса, однако, начинается обсуждение – а также критика. Архитектура сама основывается на интерпретации, так как архитектор включается в план как мыслящий и воспринимающий вместе со своими интерпретациями окружающей среды и современников – проектируя и интерпретируя. Архитектура всегда делает высказывание об интерпретациях архитектора, которые передаются о различных отношениях архитектора к его миру, как он понимает свой мир: сначала это материальные отношения к использованныи стройматериалам, к ландшафту, городу, улице, стройплощадке, ко климату, значит, отношения, которые со своей стороны переплетены в сплетении связей формального или идеального вида, как идеология, эстетика, политика, религия и т.д. В интерпретациях воспринимателей и пользователей все эти отношения в свою очередь могут быть доступными и объясняться по-новому.

Статья на немецком языке

Интерпретация архитектуры – это особенно трудное усилие. Обзор множества методов для понимания сооружений, как раз показывает, как мало успеха обещает каждый отдельный из них. Таким образом, например, каждый метод, который либо пытается ограничивать или устанавливать значение раз и навсегда, либо зависит от твердого пункта принятия, имеет ограниченную пользу, чтобы открывать перспективы для значения, переживания или создания архитектуры. В качестве корректива в настоящей статье исследуется надежда на способы интерпретации, которые являются достаточно динамичными и мультиразмерными, чтобы служить критерием, с помощью которого архитектура может вызывать как перемену, так и влияется им: соответственно обстоятельствам значение непрерывно меняется со временем.
Тем не менее, продолжение существования определенных произведений – в представлении, как объекты исследования, польза или ценность в пределах культуры – показывают, что некоторые интерпретируемые аспекты архитектуры достаточно стабильны, чтобы существовать, в то время, как другие должны быть достаточно гибкими, чтобы быть оформленными изменением.
Автор статьи занимается теориями интерпретации архитектуры Рёскина из его трактата „Семь ламп архитектуры“.

Статья на английском языке

Сегодня также архитектура передается более визуально чем еще двадцать лет назад, т. е. архитектурные объекты как мотивы визуальной коммуникации находят большее применение и шире воспринимаются. Исходя из этого автор исследует, какую важность для интерпретации архитектуры имеют ежедневные фотографические "образы употребления" архитектуры, использующиеся в средствах массовой информации для репортажей, рекламы и визуального оформления. Автор аргументирует, что также эти "образы употребления", немного замеченные в обсуждениях архитектуры, способствуют к созданию архитектурного значения и формируют интерпретацию архитектуры непрофессионалами. Посредством обсуждения иллюстрированных примеров автор показывает, как архитектура применяется для различных образцов визуального представления, и какое центральное значение при этом имеют стратегии визуальной типизации. Автор считает, что власть образцов состоит, в частности, в том, чтобы создавать "типичные" изображения архитектурных объектов таким образом влиять на общественное понимание типов здания. Для интерпретации архитектуры это значит, что архитектурное знание не только передается образцами, но и создается, и что нужен взгляд на логику производства и восприятия фотографических образцов в контексте средств массовой информации, чтобы понимать эти процессы.

Статья на немецком языке

С середины XV до середины XVI века риторика была основой образования. Правила для убедительного разговора, анализированные в античности Аристотелем и установленные Цицероным и Квинтилианым, обучались во всей ранней современности в западном мире. Кроме того, эти правила приспосабливались как красноречие к другим дисциплинам, как живописи, скульптуру и, конечно, архитектуре.
Риторика требовала от сооружений, чтобы они выражали статус и характер застройщика, собственника или пользователя здания. В течение столетий теоретики разработали все более изысканный синтаксис и запас слов архитектурных выражений, вследствие чего архитектура в XVIII веке стала ‚architecture parlante’ (говорящей архитектурой).
Разговор как акт коммуникации предполагает аудиторию, к которой говорят; кроме того, принимается, что аудитория понимает, что говорится. В ранней современности это было так. Наблюдатели применили те же риторические исполнительские навыки для интерпретации здания, как архитектор, который проектировал здание. Тогда риторика была самым важным инструментом для интерпретации.

Статья на английском языке

Автор настоящей статьи занимается представлением, что интерпретация архитектуры имеет свою собственную историю. Эта история состоит из мыслителей и концепций, которые все время влияли способ, как мы воспринимаем архитектуру. Так, например, думали когда-то, что архитектура – это эстетический объект, который известен лишь élite of conaisseurs, в то время как сегодня склоняются к рассмотрению архитектуры как средства коммуникации, которое ценится очень многими людьми. Фокусированием на истории интерпретации мы можем способствовать интеллектуальной истории дисциплины, истории, основывающейся больше на субъектах чем на объектах. При этом объективность знаний об архитектуре основывается не исключительно на объекте, но является также последовательностью научного дискурса в пределах дисциплины. Интерпретация архитектуры построена открыто, причем применяются определенные критерии, параметры и т. д.; однако, так же она является результатом реконструкции.
В этих рамках автор статьи занимается позицией итальянского архитектора и историка Манфредо Тафури (родился в 1935 г. в Риме, умер в 1994 г. в Венеции). Хотя произведения Тафури не так известны в Германии, он принадлежал к самым доминантным мыслителям архитектуры и общества в последней трети ХХ столетия. Тафури был как влиятельным, так и спорным человеком, всю свою жизнь он получал как неограниченную похвалу, так и острую критику. Тафури ответственный за вполне переделанный стандарт, как можно было бы написать историю архитектуры. Автор представляет тезис, что Тафури вызвал фундаментальную перемену в последних трех десятилетиях ХХ столетия относительно того, как архитектура воспринимается и что думают об архитектуре; эта перемена продолжительно повлияла на дискурс после него. Для Тафури архитектура больше не была никаким рассказом успеха, который пишется героями, и в то же время речь больше не шла об изолированных памятниках и эстетических объектах. Всю свою жизнь Тафури активно искал новые методы и новые взгляды как основу для понимания архитектуры. Автор статьи описывает эту методологическую поездку, которая привела от марксистской критики идеологии через микроисторию Les Annales до истории ментальности. Наконец, Тафури рассмотрел архитектуру как ‚технику контроля’ физического окружения и как элемент силы в области, в которой действуют также другие элементы силы. Архитектура становится историей сил и властей, формирующих наше построенное окружение. Наверно, интересно оканчивать влиянием, которое имел Тафури на дискурс архитектуры, который произошел после него.

Статья на английском языке

В настоящей статье автор хочет рассматривать и обсуждать связи между эстетическим восприятием и интерпретацией сегодняшнего архитектурного ландшафта, причем она ставит межпредметную перспективу, рассматривая темы с точки зрения современной художественной сцены и эстетических теорий, а также она относит их к наблюдениям в современной садово-парковой архитектуре.
Педпосылкой автора является, что исследование отношения между образами эстетического восприятия и примерами в современных художественных инсталляциях будет содействовать лучшему пониманию характерных черт современного дизайна в садово-парковой архитектуре; таким образом обсуждается вопрос, как можно развивать интерпретацию.
Дальнейшей предпосылкой является, что взаимодействие между различными сенсорными опытами как материальных так и нематериальных аспектов имеет ключевую функцию, и что именно этим взаимодействием индивидуум в интеллектуальном процессе собирает материал для сущности, для интерпретации.

Статья на английском языке

Так как архитектура превращается в комплексные адаптивные системы, форма и функция становятся более преходящими и менее очевидными, в то время как красота определяет себя по-новому и таким образом труднее понимать ее конкретно для интерпретации. Кроме того, эта архитектура имеет нервную систему с памятью, которая помогает ей в учении, причем с каждой интеракцией адаптируют, чтобы еще превосходить следующую. А документированием интеракций адаптации она таким образом придает голос архитектору и жителям. По отношению к коллективному, это документирование интеракций становится ключем для интерпретации адаптивной архитектуры.
Вводом коллективного критики достигают доступа за кулисы при беглых событиях архитектуры. Sensory дизайн устанавливает, что „событие – это как правило намного богаче в нюансах чем язык, который используется, чтобы описывать его“ (Malnar, Joy Monice and Frank Vodvarka. Sensory Design. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2004). Поэтому критики нуждаются в коллективном интеллекте, чтобы освобождать архитектурное значение, которое скрыто в их поведенческой структуре.
Коллективная мудрость способствует интерпретации общего действия сооружения на архитектурную эволюцию, а также политических, воспитательных и других культурных влияний. Сверх этого, коллективное способствует оценке, как хорошо адаптивная архитектура учится в течение времени, причем она обнаруживает свое раннее значение и будущий потенциал. Эффективно средства интерпретации адаптивной архитектуры находятся в коллективном, причем критикам и архитекторам позволяется пересматривать их понимание, в то время как они производят интерпретацию и ультимативное выражение и влияют вместе с тем на будущие произведения.

Статья на английском языке

В архитектуре участвует не только пользователь, но также включается наблюдатель – фактическим, оптическим и мыслительным образом. Поэтому как в области литературоведения и искусствоведении, так и в области архитектуры Ральф-Петер Зайппель ставит вопрос, вообще можно ли устанавливать имплицитного наблюдателя или общую функцию наблюдателя произведения и в какой мере. Однако, определенная таким образом эстетика восприятия действительна только в пределах оптически-эстетического понимания архитектуры, применяющего основной закон красоты архитектуры в оптической гармоничности. Но если мы с Ахимом Ханом понимаем архитектуру как продовольствие, то выяснение функции наблюдателя в произведении оказывается недостаточным, чтобы понимать это. Она имплицирует жизнь. Исходя из литературоведческих и искусствоведческих подходов эстетики восприятия, автор настоящей статьи пытается, разрабатывать респективный подход для архитектуры, которая понимает их как продовольствие и узнает их употребление как исполнение жизни. Напрашивается разрабатывать метод, который теоретически понимает имплицитную жизнь в произведении и таким образом создает рамки, в пределах которых возможно сообщать другим индивидуальные образы поведения.

Статья на немецком языке

Сегодня преобладающая часть строительных работ проводится ‚в составе’. Тот, кто становится архитектором и изменяя, вмешивается в исторически возникший состав строительства, должен делать это ответственно. Он должен вникать анализируя, критически и чутко в произведения своих предшественников. Любой строительный стык, любое изменение в формате камней, любое изменение направления линии фасадов могут быть указанием на перестроения зданий, на изменения планирования и использования, а также проявить сведения о плановиках и заказчиках застройки; часто только это помогает понимать исторические традиции. Несмотря на огромный прогресс измерительной техники методы исследования строительства не изменялись: в начале проводится подробная в деталях документация объекта с помощью обычных или современных, автоматически сканирующих способов. Однако, вся измерительная техника не заменяет экспертный взгляд исторически исследующего архитектора –исследователя строительства, превращающий сооружение своими наблюдениями и интерпретациями в исторический источник. 

Статья на немецком языке

Объективная герменевтика была разработана Ульрихом Оверманном в ходе социологической интерпретации письменных протоколов интервью и семейных интеракций, записанных на магнитофонной пленке. Следовательно, она имеет свой исходный пункт сначала в социологической герменевтике языковых форм выражения. Этот метод интерпретации исходит из широкого понятия текста, причем также неязыковые протоколы могут истолковываться практикой как выражение структур смысла. Способ оказался пригодным при письменных изложениях интервью, шедеврах, протоколах, опубликованных текстах. Интерпретация методом объективной герменевтики проводится как анализ последовательности. Автор сначала дает краткий методический эскиз принципов анализа последовательности должен и занимается вопросом, как можно применять способ интерпретации на предмет архитектуры. Посредством хорошо задокументированного примера Дома Роби в заключение примерно разрабатывается, какие шансы предлагает метод Объективной герменевтики для архитектурной социологии.

Статья на немецком языке

В данной статье автор приближается к присущим архитектуре аспектам строительного производства, маркетинга и восприятия, он также занимается действием последних на интерпретируемость и общественные прения архитектуры. 

Статья на немецком языке

‚Гений места’ первоначально является античной римской верой. Кристиан Норберг-Шульц использовал его, напротив, как основу своей ‚феноменологии’. Для него ‚гений места’ намекает на особенный характер определенного места. Чтобы ловить этот ‚гений’ места, требуется идентификация с ним. Кроме того, Норберг-Шульц по существу является сторонником Хайдеггера. Он занимается феноменологическими идеями Хайдеггера, придает им архитектурное значение и использует их, чтобы учреждать вид ‚феноменологии архитектуры ’.
В своей статье я хотел бы представить введение к этому пониманию ‚гения места’ и сконцентрироваться на ‚феноменологию архитектуры’. Я ссылаюсь на мысли Хайдеггера, чтобы показывать, что способ, которым он понимает Хайдеггера, и способ, которым он анализирует сооружения, имеют некоторые недостатки, что приводит к частичной феноменологии, то есть, к ‚феноменологии снаружи’.

Статья на английском языке

В данной статье мы представим точку зрения, объясняющую архитектуру как интуитивную интерпретацию нашего пространственного опыта. Мы рассмотрим концепции интуиции, чувственного и эмоционального восприятия пространства, приводящих к «воплощению» (здесь в смысле, что тело и мысль едины) пространственного опыта, и повторно представим термин «интуиция во плоти». Интуицию во плоти можно определить как чувствительность, выработанную в процессе восприятия пространства. Чувственное и эмоциональное познание пространства и пространственных концепций, облаченная в материальную форму чувствительность – вот что делает архитектурный объект осмысленным и отличает его просто от постройки. Наш аргумент будет построен на теории, объясняющей как наш телесный опыт и восприятие становятся материалом для проектирования через трансформацию воплощенного опыта в символ и затем в новый опыт или объект. Без подобной воплощенной чувствительности интуитивная интерпретация становится бессмысленной и слабой, а создание архитектурного объекта превращается в простую симуляцию.

Статья на английском языке
Статья на русском языке

Автор пытается рассматривать интерпретирование архитектуры в качестве диалога среди проектирующих и показывает это на примере исследовательской работы о Штутгартских жилых домах „Ромео и Джульетта“ Ханса Шароуна.
Кто хочет понимать что, т. е. кто направляет какую решающую постановку вопроса к произведению и в каком намерении. В мысленном представлении процесса проектирования постановка вопроса проектирующего и постановка вопроса воспринимающего могут вступать в диалог. Воспринимающий поступает с интересом проектирующего.
Это диалоговое отражение происходит между двумя неравными партнерами, причем один из них – воспринимающий – допуская общий интерес, находит тематизацию его постановки вопроса в произведении проектирующего, а проектирующий в свою очередь "обсуждает" произведение своими чертежами и письменными передачами. Временная дистанция к произведению требует учесть также исторический, оказывающий влияние контекст. Но также и в этом интерес направляется, прежде всего, на другие части проектирования, то есть на постановки вопросов, которые оказали влияние на архитектурное произведение.

Статья на немецком языке

Согласно философу Ханс-Георгу Гадамеру (Wahrheit und Methode, Правда и метод) понимание является апплицированным значением, понимание – это руководство к интерпретации. В такой теории знания, шедевры, включая архитектурные произведения, принимают привилегированный статус как олицетворение и носитель правды, так как они открывают новые миры. Гадамер намекает, что архитектурные произведения в реальных и трогаемых "образцах" исполняют свое существенное задание представления, значит, снова представиться итак и улучшить наше понимание и переживание идеальных ситуаций. Автор статьи высказывается за важность мышления о сооружениях, предложения и понимания архитектурных произведений "как" и "через" образцы, как средство для согласования различных традиций интерпретации в архитектуре, следовательно, чтобы создавать подлинный смысл места. Это демонстрируется преимущественно посредством картин Филибера Делорма (1510-1570 гг.) и Готтфрида Земпера (1803-1879 гг.), представительное великолепие которых показывает, что можно ожидать от нашей дисциплины.

Статья на английском языке

Автор статьи сначала анализирует оправданность и область применения „непосредственного опыта”, представленного сторонниками, высказывающимися против интерпретаций в архитектуре. В то время как автор защищает применение интерпретаций в архитектуре и понимает это как основную характеристику эстетического способа мышления современного гуманистического человека, анализируется оправданность объяснения всего человеческого понимания как интерпретации, как это отстаивается в новейших герменевтических теориях. В статье автор занимает среднюю позицию интерпретации архитектуры между тем „чем есть” (здание как объект) и тем „что показывается” (здание как коммуникативно-культурный носитель значения). Базируясь на Ниче, Хайдеггере и Виттгенштайне, автор высказывается за функциональную дифференциацию между относительно фиксированным пониманием с одной стороны, и интерпретациями, пересматривающими это понимание, с другой стороны. В последней части статьи приводятся аргументы, что новейшие постмодерниситические герменевтические теории значительно лимитируют средства, как архитектура может пониматься, причем они понимают все понимание и соответственно все интерпретации как базирующиеся в лингвистике. Приводятся аргументы, что недискурсивное понимание, которое не базируется на эксплицитной интерпретации, представляет собой "культурную" придающий значение почву, в свою очередь придающую значение последующей интерпретации. 

Статья на английском языке

Анализ жилищного строительства в научном смысле имел бы задание выяснить фактическое знание об объекте жилищного строительства и предлагать результаты в проверяемом виде. А какую цель имела бы интерпретация жилищного строительства? В соответствии с ее первоначальной функцией посредничества эта цель состоялась бы в том, чтобы "переводить" полученные факты из научного анализа, то есть, делать их доступными, причем очевидно, что только комбинация обеих может привести к практичному и понятному инструментарию.
Так как жилищное строительство связано с человеческим существом сильнее всего и наиболее непосредственно среди всех строительных заданий, анализ, который должен попадать в суть задания жилищного строительства, должен иметь также цельную гуманно-научную направленность; это значит, нужно рассматривать жилой дом не только в качестве солитерного строительного объекта или объекта дизайна, но всегда во общем контексте, в связи к соответствующему жилому контексту и, прежде всего, к самому человеку, то есть, нужно учитывать "совокупную систему" человек- квартира-жилой контекст вместе с внутренними и внешними взаимодействиями и связями.
Однако, какой может быть такая методика анализа жилищного строительства? Какие критерии и параметры можно определять? А как передают / интерпретируют результаты такого анализа жилищного строительства?

Статья на немецком языке

Некоторые архитекторы, как Адольф Лоос, исключили архитектуру из искусств, причем они подчеркивают "функцию" как характерный признак архитектуры по сравнению с другими образовательными искусствами. С этой нехудожественной точки зрения можно аргументировать таким образом, что оценка архитектурных произведений сильно ориентирована на пользователя, так как здание не могло бы существовать независимо от своих пользователей и каждая хорошая архитектура должна была бы идентифицироваться индивидуально своими так называемыми "жителями". Поэтому критерии оценки архитектуры относятся к воспринимателям и пользователям архитектурного произведения, и "функция" будет самым важным учреждающим элементом архитектуры, производящим значение произведения. Анализ употребления учитывает сущность архитектурного произведения в его материальности, как оптимально удовлетворяются утилитаристские "потребности" пользователей и составляет обычное значение зданий. В этом смысле архитектура становится когерентным единством, в котором каждый элемент превосходен. Однако, можем ли мы полностью понимать здание по отношению к его функциональности и выводить корректную интерпретацию от его материальных качеств? Должен ли был бы архитектор ориентироваться всегда на намерениях своих клиентов? Архитектура не могла ли бы оставаться открытой относительно более новых интерпретаций?

Статья на английском языке

Редакция журнала сохраняет за собой все права, включая права на перевод и фотомеханическое воспроизведение. Перепечатка частичного материала с указанием источников:
Wolkenkuckucksheim - Cloud-Cuckoo-Land - Воздушный замок <http://www.cloud-cuckoo.net>
разрешается только с согласия редакции.